первую тысячу лет после захвата Египта арабами пирамиды редко посещались европейцами. Полностью контакты Европы с Египтом не прерывались, но были минимальными. Первоначально их поддерживали одни византийцы; вскоре после своего изгнания из Египта они возобновили торговлю с ним, но в основном через сирийские порты, путешествия же в сам Египет старались избегать. Позднее в устье Нила стали появляться корабли венецианских и генуэзских купцов, которые наряду с товарами и всякими болезнями приносили домой различные известия о Египте, но весьма поверхностные и не слишком достоверные. Впрочем, мало кто в ту пору попадал дальше Александрии. Она постепенно приходила в запустение и представляла собой жалкие останки былого птолемеевского и византийского великолепия. В глубь египетской территории не проникли даже крестоносцы.

Походы крестоносцев, эта злосчастная авантюра Европы на Ближнем Востоке, поначалу не затронули Египта. Их целью, во всяком случае официальной, было отвоевать «Святую землю» у неверных. Этими неверными были турки-сельджуки, которые завладели ею в 1055 году, у них-то участники первого крестового похода и отвоевали в 1097 году Иерусалим. Затем к концу XII века большую часть Сирии и Палестины захватила египетская династия Фатимидов. Папа Иннокентий III организовал в 1202 году крестовый поход против них. Целью этого четвертого по счету похода было взятие Александрии, но в результате происков венецианцев крестоносцы двинулись против Константинополя и подвергли его страшному опустошению. В 1219 году на египетскую землю вступили участники пятого крестового похода, но они завоевали одну Дамиетту (нынешний Думьят) у восточного устья. Нила, однако вскоре утратили и ее. Несколько дальше продвинулись в 1249 году участники седьмого крестового похода, возглавляемого французским королем Людовиком IX; во время сражения король попал в плен, из которого освободился за колоссальный выкуп, и с остатками крестоносцев отступил в Аккру. Между тем до Египта добралось несколько тысяч европейских детей. Дело в том, что монахи распространили безумную идею, будто невинные дети больше преуспеют в борьбе с неверными, чем грешники-взрослые. В 1212 году 15 тысяч Детей под предводительством двенадцатилетнего Стефана из Марселя собралось для отплытия на Восток; часть детей погибла во время морской бури, остальных христиане-капитаны продали египетским работорговцам. Примерно так же закончилась и вторая экспедиция из 20 тысяч детей, которых вел Клаус из Кельна. Никто из них в Европу не вернулся, и если они и видели в Египте пирамиды, то сообщений о них никаких не оставили.

1. "Путешествия Джона Мендевиля"

В последней трети XIV века в Западной Европе получила распространение рукописная книга, в которой описывались страны Ближнего Востока и в том числе Египет. Ее текст имел три варианта: первый — самый ранний по происхождению, датировавшийся 1357 годом — был изложен на латинском языке; второй — относившийся к 1371 году — представлял собой перевод первого на французский язык; и третий — созданный в 1375 году — являлся результатом перевода второго на английский язык. Авторство этой книги приписывалось различным лицам. Французский вариант рукописи был приплетен к трактату о чуме, автором которого объявлялся житель города Льежа господин Жан де Бургонь (Maistre Jehan de Bourgoigne). Авторство же английского варианта рукописи приписывалось рыцарю Джону Мандевиллю. Под этим последним именем и соответственно под названием "Путешествия Джона Мандевиля" позднее стали выходить печатные издания рассматриваемой книги: на французском языке — в г. Лионе в 1480 году; на немецком — в Аугсбурге в 1481 и 1482 годах; на английском — в Вестминстере в 1499 году. В течение XIV—XVI веков книга Джона Мандевиля пользовалась значительно большей популярностью среди образованных европейцев, чем книга рассказов путешественника Марко Поло (ок. 1254 — 1324 гг.), известная в настоящее время значительно больше "Путешествий Джона Мандевиля".

Содержание книги "Путешествия Джона Мандевиля" состояло из пролога и 34 глав. В прологе сообщалось о том, что автор книги — рыцарь Джон Мандевиль (John Mandeville, Knight), родившийся в Англии — отправился в 1322 году за море и, "проведя за морем много лет, посетил и повидал множество различных стран, провинций, королевств и островов, проехал через Турцию, Армению малую и большую; через Тартарию (Tartary), Персию, Сирию, Аравию, Египет верхний и нижний; через Ливию, Халдею и большую часть Эфиопии; через Амазонию, Индию, менее или более значительную часть; и через многие острова вокруг Индии". По мнению исследователей, только Египет автор книги "Путешествия Джона Мандевиля" описывал на основе собственных впечатлений об увиденном в этой стране. Характеристики всех других стран он заимствовал из книг таких средневековых писателей-путешественников, как Уильям Болденсил, Джон Вюрцбург, Теодорик, Уильям Триполис, Хейтон, Одорик Порденоун, Джон Плано Карпини, Винсент Бове. Кроме того, он включил в свою книгу отрывки из книг античных историков — Плиния Старшего, Иосифа Флавия.

Описанию Египта посвящена седьмая глава записок Дж. Мандевиля. Ее содержание отражено в ее названии — "О стране Египет; о птице феникс из Аравии; о городе Каире; об умении распознавать и проверять бальзам; и о зернохранилищах Иосифа".

В начале указанной главы дается характеристика географического положения и климатических условий данной страны. Далее рассказывается легенда о единственной во всем мире птице Феникс, которая один раз в каждые пять столетий прилетает в храм города Гелиополя, чтобы сжечь себя на огне храмового алтаря и затем — спустя два дня — возродиться из пепла и на третий день — улететь. Автор книги сравнивает птицу Феникс с Богом, который тоже один во всем мире, и с Иисусом Христом, который так же как эта птица воскрес на третий день после смерти.

Есть в Египте, продолжает автор, множество садов, деревья которых приносят плоды по семь раз в течение года. Яблоки в этой стране называют яблоками Рая и эти яблоки действительно очень сладкие и вкусные; и некоторые люди находили там яблоко с дерева Адама, которое было откушено с одной из сторон; и есть там также, сообщает он далее, смоковницы (fig trees), которые не имеют листьев, а лишь винные ягоды (figs) на маленьких ветках; и люди называют их винными ягодами Фараона.

Далее Джон Мандевиль писал:

"И теперь я расскажу также еще об одной вещи, находящейся за пределами Вавилона — вверх по течению Нила по направлению к пустыне между Африкой и Египтом, а именно: о зернохранилищах Иосифа, которые он разрешил возвести для того, чтобы хранить зерно из опасения неурожайных лет. И они были сделаны из камня, полностью силой каменщиков; и из них две являлись удивительно огромными и высокими, а другие не были столь велики. И каждое зернохранилище имеет ворота для входа внутрь, немного возвышающееся над землей, так как земля убывала и опускалась с тех пор, как зернохранилища были построены. И внутри они полны змей. И в верхней части зернохранилищ на наружной стороне есть много надписей на различных языках. И некоторые люди говорят, что они являлись погребениями великих властителей, правивших когда-то, однако это неправда, потому что общая молва и рассказы всех людей, проживающих там, как в отдалении, так и вблизи, гласят, что это зернохранилища Иосифа; и так говорится в их надписях и хрониках. С другой стороны, если бы они являлись погребениями, они не были бы пустыми внутри и не имели бы ворот для входа внутрь; поскольку, как вы хорошо можете знать, могилы и погребения не делаются ни такими великими, ни такими высокими, поэтому не должно верить тому, что они являлись могилами или погребениями".

Описание Египта, данное в книге "Путешествия Джона Мандевиля", содержало крайне мало сведений научного характера. Тем не менее, эта книга имела большое значение для египтологии. Занимательная по содержанию, легкая по стилю она привлекала внимание европейцев к стране пирамид, к тайнам ее древней истории, к таинственным знаниям, сокрытым в древнеегипетских письменах.

Подобное значение имели, впрочем, и все другие средневековые сочинения, посвященные Египту. Они мало что добавляли к знаниям о древнеегипетской истории, добытым в античную эпоху. Но, пробуждая и поддерживая в обществе интерес к тайнам Древнего Египта, средневековые писатели создавали благоприятные условия для дальнейшего развития египтологии.

2. Записи первых европейских путешественников

Путевые заметки и всякого рода бестселлеры больше говорят о вкусах пишущих, чем об уровне их научных знаний, которые обычно заключены в книгах, написанных учеными для ученых. Такие книги появились уже в период средневековья. Но первую поистине научную информацию о Египте и пирамидах мы находим только в знаменитой «Космографии» (1544) Себастьяна Мюнстера. Автором ее был немец из Пфальца, бывший монах, сторонник реформации. Хоть сам он в Египте не был, но как ученый-географ добыл о нем достаточно сведений из старых сочинений, приложил даже первый современный чертеж пирамиды. Мы можем прочесть в его книге:

«Пирамида есть четырехгранная башня, возносящаяся от основания до верха весьма высоко, и чем выше, тем все более узкая. Эти пирамиды или башни, кон воздвигнуты были в Египте и, как говорит Солин, все творения рук человеческих превышали, стояли на некоем скалистом холме к северу от Мемфиса… Одна, как пишет Страбон, имела периметр в тысячу и пятнадцать шагов. И хотя было их в земле Египетской на многих местах немало, однако ни одной ценнее не было нежели эти три, они весь свет своей славой наполнили. Две из них к семи чудесам света причислены были».

Ближайший вслед за Мюнстером печатный чертеж пирамид появился уже по описанию настоящего очевидца. Опубликовал его в 1546 году итальянский архитектор Себастиано Серлио в книге о памятниках древнего зодчества, которую он издал в Антверпене. Впервые он изобразил и Большого сфинкса; в отличие от описания Плиния он не выглядит здесь чудовищем, а скорее похож на даму с немного загадочной улыбкой, причесанной по тогдашней моде и даже с бюстом. Но это не должно сбивать нас с толку, речь, безусловно, идет о Великой пирамиде, в ней ясно виден и большой пролом, пробитый халифом аль-Мамуном.

Кто передал это описание Себастиано Серлио, мы не знаем. Однако нам известна примерно дюжина отважных людей, которые побывали у пирамид во времена открытия Нового и Старого Света. И не только побывали у пирамид, но и вернулись в Европу с их описанием.

Жизнь любого из первых посетителей Египта на заре Нового времени могла бы послужить сюжетом для приключенческого романа, хотя их человеческие судьбы освещены в источниках большей частью отрывочно и туманно. Однако мы не можем подробно рассказать о них здесь - это увело бы нас слишком далеко, и потому уделим им лишь столько внимания, сколько они сами уделяли пирамидам. Что касается их «служебной» характеристики, то обо всех можно сказать коротко: это были настоящие мужчины!

Сейчас в Египет ездят па летний отпуск: стоит сделать необходимые прививки, получить заграничный паспорт, сесть в самолет - и через четыре с половиной часа после вылета из Праги мы уже в Каире. В те времена надо было плыть из Европы на парусном судне, да еще по морю, облюбованному пиратами; паспорт заменяли меч за поясом да пара надежных пистолетов; отелей там не существовало, и потому лучше всего было ночевать в песчаной яме или в какой-нибудь гробнице; местность кишела разбойниками и змеями; чума была повсеместным явлением, и от государственных учреждений лучше всего было держаться подальше; вместо вошедшего в пословицы арабского гостеприимства любой иностранец со времен крестовых походов неизменно встречал там неприязнь и ненависть. Те, кто тогда отправлялся в Египет, были из того же теста, что и команды Васко да Гамы, Кабрала, Магеллана.

Первым из таких давних посетителей пирамид был, очевидно, раввин Беньямин Тудельский, который попал к ним в 1173 году, во время своего путешествия по местам еврейской истории. Но он не записал о пирамидах ничего особо интересного, так же как Гийом де Больдензеле, который посетил их в 1336 году, или Сиголи, путешествовавший по Египту в 1384 - 1385 го­дах. Незаурядное описание привез в Европу лишь французский барон д'Англюр, ставший в 1395 году свидетелем того, как с пирамид снимали наружную облицовку:

«Мне сказали, что уже более тысячи лет отсюда добывается камень, из которого строятся самые красивые здания Каира. Султан берет себе две трети дохода, треть получают рабочие».

В 1486 году по пути в Святую землю к пирамидам попал немец Брейденбах из Мангейма; он отказался признать в них «житницы Иосифа», ибо «это постройки из сплошного камня, а вовсе не полые, и, как говорят, это гробницы древних правителей». В начале XVI века пирамиды посетил первый путешественник из России Михаил Гиреев, однако, подобно своим ближайшим последователям (Ф. Ф. Дорохину, В. Григоровичу-Барскому и др.), основное внимание он уделил тогдашним Каиру и Александрии. В 1512 году у пирамид оказался Доменико Тревизан, посланник Венецианской республики; его проводник Закария Пагаки первым отметил их народное название — «холмы фараонов». В том же году их посетил посланник французского короля Людовика XII Андре Леруа со своей свитой. Его советник Жан Тено написал о Великой пирамиде: «Для этой постройки недостаточ­но названия "чудо света" — это попросту нечто непостижимое!»

Очевидно, все эти посетители довольствовались осмотром пирамид Гизе и - самое большее - обошли вокруг них. Первый европеец нового времени, о котором мы знаем, что он побывал и внутри пирамиды, был Пьер Белон, профессор Сорбонны, более известный под именем Беллоний. «Самая большая из этих трех пирамид сохранилась хуже других, — пишет он в „репортаже" из ее внутренних помещений в 1553 году. - Пройдя значительное расстояние по наклонному коридору, я добрался до шахты, по поводу которой Плиний утверждает, что она имеет глубину в восемьдесят шесть локтей и ведет к Нилу; ныне она почти доверху засыпана камнями и щебнем». Затем он прошел «ходом по правую руку» в «камеру, расположенную в самом центре пирамиды», где его испугало хлопанье крыльев больших летучих мышей. «Она имеет шесть шагов в длину и четыре в ширину, облицована полированным камнем; здесь находится большая гробница длиной в двенадцать стоп и шириной в шесть стоп, сделанная из черного мрамора, и, как говорят, в ней был похоронен древний повелитель». (Тут Белон поддался обманчивому впечатлению, которому поддаются и многие сегодняшние посетители пирамид при взгляде на матовый серо-коричневый саркофаг: он сделан не из мрамора, а из гранита.) В пирамиду Хафра он не попал: «Она не имеет входа и для человека недоступна; ее вершина кончается острием, и, как говорят, она была покрыта мрамором и тоже служила гробницей». При осмотре пирамиды Менкаура он упомянул об истории с Родопис и от себя заметил: «Эта постройка прекрасно сохранилась, будто ее только что завершили».

Таким образом, в середине XVI века благодаря Белону, или Беллонию, мы снова оказались на том же уровне знаний о пирамидах, что и за полтора тысячелетия до этого, во времена Плиния; что же касается сведений об их размерах, то мы вернулись вспять к самому Геродоту, ибо его сообщений никто не проверял. Новыми были лишь сведения о внешнем виде пирамид, которые подтверждали то, что видел еще д'Англюр: пирамиды постепенно теряли свое «шелковое» одеяние, но никто их вместо него не «покрывал рогожами». Их постигла та же участь, что и весь Мемфис, первую столицу Древнего Египта. Когда в 640 году Амр Ибн-аль-Ас заложил свою новую столицу - Фустат, а полководец династии Фатимидов Джаухар на пепелище этого города основал в 969 году Каир, их строители нуждались в материале для дворцов, казарм, мечетей, жилых домов и оборонительных сооружений. В новый главный город первым делом перекочевывали обломки старого; когда же они оказались исчерпаны, очередь дошла до «холмов фараонов». Облицовке пирамид Гизе была предоставлена особая честь - ею в XIV веке украсили медресе султана Хасана под цитаделью. И ныне даже ночью можно распознать эту облицовку среди других камней: в свете тысяч ламп, свисающих длинными гирляндами, она блестит, как при полуденном солнце.

3. Общая характеристика египтологии эпохи Возрождения

С началом эпохи Возрождения наступил новый этап в изучении античного наследия. Элементы античной культуры, которые в XII—XIV веках рассматривались европейскими интеллектуалами преимущественно в качестве неотъемлемой части средневековой христианской культуры, и которым соответственно отводилась сугубо подчиненная роль — служить церкви и государству, стали восприниматься в XV—XVII веках в качестве ценностей, имеющих самостоятельное значение. В связи с этим появилось стремление очистить их от "пыли веков" — восстановить в первоначальном состоянии.

Такому восстановлению должны были подвергнуться в первую очередь сохранившиеся тексты древних сочинений. Те, кто переписывал их в течение Средних веков, часто изменяли их смысл в угоду идеологическим постулатам христианской церкви. С другой стороны, первоначальное содержание античных текстов могло искажаться в указанное время посредством ложного толкования.

Одним из первых европейских интеллектуалов, выступивших с призывом восстановить истинный смысл древних сочинений, был Лоренцо Валла (Lorenzo Valla, 1407—1457). Особое внимание итальянский философ уделял при этом произведениям знаменитых юристов Древнего Рима. "Эти выдающиеся мужи, — восклицал он, — безусловно, заслуживают того, чтобы кто-нибудь передал их мысли правильно и должным образом или, по крайней мере, защитил бы их от дурных толкователей, пишущих скорее по-готски, чем по-латыни".

Восстановление истинного смысла античных текстов, ставшее основным направлением в деятельности европейских интеллектуалов эпохи Возрождения, требовало прежде познания общественных и политических условий, в которых данные тексты создавались. А это в свою очередь ставило перед учеными задачу реконструкции подлинной истории древнего общества.

Вместе с тем восстановление первоначального содержания древних сочинений предполагало возвращение исследователей к тому языку, на котором оно было изложено. Говоря о необходимости очистить латынь от искажений, Лоренцо Валла отмечал, что без изящества и тонкого чувства данного языка "научное изложение убого и низменно, особенно когда речь идет о гражданском праве". При этом для убедительности он приводил высказывание Квинтилиана3 из его произведения "Наставление оратору" о том, что всякое право состоит либо в толковании слов, либо — в различении справедливого и несправедливого.

Указанные мировоззренческие установки оказали благотворное влияние на развитие науки о Древнем Египте. Среди европейских ученых появилась целая группа исследователей, стремившихся прочитать древнеегипетские тексты, расшифровать иероглифическое письмо, на котором данные тексты были начертаны.

Основным источником сведений о Древнем Египте оставались в эпоху Возрождения книги Ветхого Завета и сочинения античных историков и географов. Жан Боден (Jean Boden, 1530—1596) в своем трактате "Метод легкого познания истории", вышедшем в свет в 1566 году (на латинском языке), дал список произведений для изучения истории различных народов. Как явствует из этого списка, история египтян в то время лучше всего могла изучаться на основе следующих сочинений: "Книги начал" Моисея, "Истории в 9 книгах" Геродота Галикарнасского; "Библиотеки всеобщей истории" в 40 книгах и 15 продолжениях Диодора Сицилийского; 6 книг Страбона Каппадокийского, "в которых он кратко объясняет историю всех людей на основе географии"; "Фрагментов" о правителях почти всех народов египетского жреца Манефона; двух книг против Апиона Грамматика и 12 книг об иудейских древностях Иосифа Флавия.

На основе ряда указанных источников — главным образом, книг Ветхого Завета, Геродота Галикарнасского и Иосифа Флавия — построил изложение древней истории Египта в своих "Рассуждениях о всеобщей истории" французский священник и мыслитель Жак Бенинь Боссюэ (Jacques Benigne Bossuet, 1627—1704). Так, он отметил здесь, что в Египте правили четыре династии или царства: "династия или царство Фив, династия или царство Тина, династия или царство Мемфиса и династия или царство Таниса — это была столица нижнего Египта".

В изучении же древнеегипетской письменности европейские ученые опирались в первую очередь на произведение Хораполлона "Иероглифика", которое оказалось забытым в Средние века, но в рассматриваемую эпоху было, как и многие другие сочинения античных авторов, открыто заново. В 1419 году флорентийский священник Христофор де Буондельмонти (Christoforo de'Buondelmonti) обнаружил на расположенном в Эгейском море острове Андрос рукопись данного произведения. Он купил ее и привез в Италию. В 1505 году текст "Иероглифики" Хораполлона был издан в Венеции в переводе на древнегреческий язык (в одной книге с баснями Эзопа). В 1515 году в Аугсбурге данная книга была выпущена в переводе на латинский язык. В 1517 году латинский вариант "Иероглифики" Хораполлона был издан в Болонье, в 1538 году — в Венеции. В 1543 году это произведение напечатали в переводе на французский язык. Данный вариант книги Хораполло был украшен серией великолепных гравюр, выполненных выдающимся французским художником эпохи Возрождения Жаном Кузеном Старшим (Jean Cousin, 1490—1560).

В 1547 году "Иероглифика" Хораполлона вышла в свет в Венеции на итальянском языке. В 1551 году был издан ее вариант с параллельными текстами на древнегреческом и латинском языках. Около 1555 года известный ныне французский прорицатель Мишель Нострадамус создал на его основе стихотворную версию книги Хораполло, изложив ее в собственном, довольно вольном, переводе на французский язык. В 1595 году было напечатано исправленное и дополненное издание древнегреческо-латинского варианта "Иероглифики". В 1554 году данная книга вышла в Базеле в переводе на немецкий язык. В 1574 году в Париже был напечатан ее вариант с текстами на латинском и французском языках, а в 1618 году там вышло новое ее издание с текстами на древнегреческом и латинском языках. Таким образом, в течение XVI века "Иероглифика" Хораполлона получила большое распространение в Европе.

4. Первые европейские ученые в Египте

Развитию египтологии в эпоху Возрождения в огромной мере способствовали путешествия европейских ученых в Египет. После завоевания Египта турками и включения его в состав Оттоманской империи возникли более безопасные, чем прежде условия для пребывания европейцев в Египте. Эту страну стали чаще посещать торговцы, купцы, миссионеры. Многие из них являлись одновременно любителями древности, собирателями древних манускриптов, исследователями древних монументов. Они отправлялись в Египет не только с практическими целями, но и для того, чтобы больше узнать о древнеегипетской истории и культуре.

В 1435 году в Египте побывал итальянский купец Чириако Пициколли (Ciriaco Pizzicolli, 1391—1452). Он срисовал ряд древнеегипетских монументов и скопировал немалое число высеченных на них иероглифических надписей. Помимо Египта Чириако Пициколли посетил также Рим и города Греции. В конце своей жизни он написал обширный комментарий к своим путешествиям, состоявший из шести томов. Рукопись данного произведения находилась после его смерти в городе Песаро (Pesaro). В 1514 году она сгорела во время пожара. Копии отрывков из этого и других произведений Чириако Пициколли, хранившиеся у его друзей и родственников, были изданы в течение XVII—XVIII веков.

В 1610 году в путешествие по странам Ближнего Востока — Турции, Палестине и Египту — отправился английский поэт и путешественник Джордж Сэндис (Georg Sandys, 1578—1644). Он стал едва ли не первым из европейцев, проникших внутрь Великой пирамиды. В своих записках "A Relation of a Journey", изданных в 1615 году. Г. Сэндис дал описание древнеегипетских пирамид, в котором развенчал распространенное в то время среди европейцев мнение о том, что данные сооружения являются зернохранилищами, построенными ветхозаветным Иосифом. Он рассказывает:

«Эти три варварских монумента, памятники хвастовства и суетной спеси… И вот мы приняли решение осмотреть их снаружи и изнутри. Наши янычары остановились перед входом и несколько раз выпалили внутрь из аркебузов; некоторые из них остались снаружи охранять нас от нападения диких арабов. Чтобы нам легче было идти, мы сняли обувь и большую часть снаряжения и одежды, ибо нам говорили, что там будет страшная жара. Наш предводитель, мавр, шел впереди, и каждый из пас держал перед собой горящий факел. Это был опасный путь, мы то и дело спотыкались, па что-нибудь наталкивались, обдирали себе кожу и через каждые несколько шагов останавливались. Поначалу мы спустились примерно на сто стоп, по не по ступеням, а по пологому склону и после неприятного спуска оказались перед входом в другой коридор… Какой-то каирский паша, интересовавшийся тайнами пирамиды, послал, как рассказывают, несколько осужденных, хорошо снабженных факелами и провиантом, чтобы они ее обследовали; говорят, кое-кто из них вышел из пирамиды в тридцати милях от нее посреди пустыни. Но это одни разговоры, чтобы удивить людей».

В течение последующих ста лет указанные записки Г. Сэндиса переиздавались по меньшей мере восемь раз.

В конце 1614 году Египет посетил итальянский путешественник Пьетро делла Балле (Pietro della Volle, 1586—1652). Он находился здесь почти полтора года, осматривая памятники египетской древности. Весной 1616 года он покинул Египет и отправился в многолетнее — продолжавшееся до весны 1626 года — странствие по другим восточным странам. Из Египта в Рим Петро делла Балле привез коптские манускрипты, которые отдал на хранение в Ватиканскую библиотеку. Тем самым самым он оказал ценную услугу ученым, изучавшим древнеегипетскую письменность.

В 20-е годы XVII века совершил путешествие по Египту, собирая при этом различные древнеегипетские папирусы, французский ученый Николас-Клод Фабри де Пейреск (Nicolas-Claude Fabri de Peiresc, 1580—1637). По свидетельству современников, на это путешествие и собирательство его подвигла страсть к неразгаданным древним письменам.

По-видимому, именно во время своего пребывания в Египте Н.-К. Фабри де Пейреск познакомился с миссионером монахом-капучином Эгидиусом Лочиенсисом (Aegidius Lochiensis), разделявшим его интерес к старинным манускриптам. Эгидиус Лочиенсис семь лет находился в Египте в качестве миссионера. Путешествуя по стране, он изучал восточные языки и знакомился с древними книгами, хранившимися в религиозных общинах и монастырях. В 1633 году он возвратился в Европу. В беседе с Н.-К. Фабри де Пейреском Эгидиус Лочиенсис рассказал о том, что видел в одном из египетских монастырей библиотеку старинных книг в количестве 8-ми тысяч томов. Подобные рассказы о несметных духовных сокровищах, хранящихся в Египте, усиливали интерес европейских гуманистов к этой стране.

Привозимые в Европу из Египта старинные папирусы и копии надписей с древних монументов давали новый материал ученым, занимавшимся в рассматриваемую эпоху расшифровкой значения древнеегипетских иероглифов.

Среди них в первую очередь необходимо назвать итальянца Пьерио Валериано (Pierius Giovanni delle Fosse Valerianus, 1477— 1558). Результаты своих трудов в данной области он изложил в книге под названием "Иероглифика или комментарии к некоторым священным египетским письменам (Hieroglyphica, sev De sacris jEgyptiorvm aliarv'mqve gentivm Uteris commentarii…)", вышедшей в свет первым изданием в 1556 году. При создании данного произведения Пьерио Валериано опирался на труды целого ряда античных ученых, писавших о древнеегипетской письменности. Но в качестве главной основы своей "Иероглифики" он избрал "Иероглифику" Хораполлона.

5. Атанасиус Кирхер и его работы  по Египту

В XVII веке изучением древнеегипетской культуры занимался иезуитский священник-ученый Атанасиус Кирхер (Athanasius Kircher, 1602—1680). Это был человек уникальной образованности, проявлявший незаурядные способности в самых различных науках — астрономии, географии, геологии, математике, физике, философии, теологии, истории, языкознании. Он знал более ста языков — современные и древние, европейские и восточные; был сведущ в магии, искусен в музыке и живописи. Он был путешественником и изобретателем, преподавателем, создателем музея и, наконец, автором многочисленных книг. С 1631 года, времени выхода в свет его первого произведения — под названием "Наука магнетика", и до 1680 года — даты смерти Атанасиуса Кирхера — было издано 34 его книги. Причем некоторые из них печатались дважды (как, например, "Наука большого света и тени во Вселенной…", выходившая в 1646 г. в Риме и в 1671 г. в Амстердаме) трижды (как, например, книга "Удивительное путешествие…", издававшаяся в Риме в 1656 г. и в Вюрцберге (Herbipoli) — в 1660 и 1671 гг.) и даже четырежды (как, например, "Китайские памятники…").

Приблизительно в 1660 году Атанасиус Кирхер продал эксклюзивные права на издание и переиздания большинства своих книг амстердамскому издателю Иоанну Вейсбергу (Joannes Janssonius van Waesberge) за весьма солидную по тем временам сумму. Он был едва ли не первым ученым, кто оказался в состоянии обеспечить себя средствами существования написанием книг — авторским трудом. Научные сочинения Атанасиуса Кирхера создали ему огромный авторитет в среде европейской знати и современных ему правителей. Поэтому на всех этапах своей жизни он не испытывал недостатка в могущественных покровителях, которые готовы были поддерживать его не только морально, но и материально.

Так, во время своей работы в иезуитском коледже города Авиньона Атанасиус Кирхер пользовался поддержкой со стороны авиньонской знати. Его личным покровителем и одновременно консультантом в работе с древними манускриптами был Николас-Клод Фабри де Пейреск. Ему и другим знатным людям Авиньона Атанасиус Кирхер посвятил свою первую книгу. Именно Н.-К. Фабри де Пейреск способствовал переезду молодого иезуитского ученого в Рим. Узнав о том, что Анастаиус Кирхер приглашен императором Священной Римской империи на должность профессора математики при императорском дворе в Вене (взамен умершего Иоганна Кеплера), Пейреск обратился к тогдашнему главе иезуитского ордена Мутиусу Вителлеши (Mutius Vitelleschi) с просьбой подыскать ему равноценную должность в Риме. Вителлеши рекомендовал Атанасиуса Кирхера кардиналу Барберини (Barbeiini), а тот в свою очередь папе Урбану VIII. Так, иезуитский священник Атанасиус Кирхер оказался на должности профессора в Collegio Romano.

Труды Атанасиуса Кирхера по древней истории и в особенности его работы по истории и письменности Древнего Египта финансировались Фердиндом III — императором Священной Римской империи в 1637—1657 годах. Фердинад III оплачивал копирование рукописей Атанасиуса Кирхера и их издание в типографии. Кроме того, он выплачивал ученому персональную пенсию, которую затем продолжал выплачивать и его преемник на престоле — Леопольд I, император Священной Римской империи в 1658—1705 годах. Атанасиус Кирхер посвятил Фердинанду III несколько своих книг, в том числе и одно из самых значительных своих произведений — "Египетский Эдип", изданный в трех томах и четырех книгах в Риме в 1652—1654 годах.

В числе других покровителей Атанасиуса Кирхера можно назвать таких влиятельных лиц, как кардинал Фабиус Чиги (Fabius Chigi), ставший позднее папой Александром VII, секретарь Римского сената Альфонс Донниус (Alfons Donnius), курфюст-аббат г. Фулды Иоахим, барон Гравенеггский. В иезуитском колледже этого германского города Атанасиус Кирхер учился в 1614—1618 годах.

После смерти Атанисуса Кирхера остались неопубликованными десятки рукописей написанных им книг и около 2000 писем. В течение всей жизни он вел постоянную переписку с образованнейшими людьми своего времени. В числе его корреспондентов были такие ученые, как Лейбниц, Торричелли, Гассенди. С ним переписывались императоры Священной Римской империи, главы римско-католической церкви, кардиналы, курфюсты, епископы и другие знатные люди тогдашней Европы. В одном только архиве Папского Григорианского университета г. Рима хранится в настоящее время 2291 письмо Атанасиусу Кирхеру на латинском, итальянском, испанском, французском, немецком, голландском, фарси, арабском, китайском, армянском, коптском и других языках. Письма же самого Атанасиуса Кирхера разбросаны по многим европейским архивам. Из них опубликована лишь мизерная часть.

Изучая материалы по истории Древнего Египта, Атанасиус Кирхер не ограничивался трудами европейских ученых. Он очень внимательно относился, например, к сочинениям арабских историков, посвященным различным аспектам древнеегипетской культуры. Этот ученый-иезуит был, пожалуй, самым выдающимся среди европейских интеллектуалов знатоком арабских манускриптов. Так, в 1643 году А. Кирхер перевел с арабского на латинский язык и опубликовал привезенный в Рим с Ближнего Востока Пьетром делла Валлой манускрипт, который излагал грамматику коптского языка и содержал коптско-арабский словарь. В предисловии к своему лекционному курсу по "Египетской грамматике" Ж.Ф. Шампольон отмечал, что публикация этого манускрипта, "несмотря на его многочисленные несовершенства, много способствовала распространению изучения коптского языка". Правда, при этом французский ученый негативно отзывался о его переводчике — Атанасиусе Кирхере, который якобы не смог в указанном произведении "победить своего хронического шарлатанизма: не способный извлечь какую-нибудь разновидность реальной выгоды для своих относящихся к иероглифам трудов из обширного собрания египетских слов, им опубликованного, он дерзнул ввести в эту лексику и представить как коптские множество слов, необходимых ему для подтверждения своих воображаемых объяснений". Но даже если Шампольон имел серьезные основания для приведенной оценки, ее нельзя распространять на все творчество Атанасиуса Кирхера и в том числе на его труды, посвященные культуре Древнего Египта, которые вовсе не сводятся к теме древнеегипетской письменности.

На самом деле вклад Атанасиуса Кирхера в египтологию огромен. Но, к сожалению, его сочинения по древнеегипетской культуре не привлекают к себе должного внимания современных египтологов. Возможно, по той причине, что написаны они на трудной для понимания средневековой латыни. Но может быть, и потому, что многие исследователи истории Древнего Египта просто не знают об их существовании. Между тем, даже одного произведения Атанасиуса Кирхера под названием "Египетский Эдип" достаточно, на мой взгляд, чтобы считать его одним из крупнейших ученых-египтологов за всю историю науки о Древнем Египте. Особую ценность этому трехтомному сочинению придают содержащиеся в нем выдержки из посвященных Древнему Египту средневековых арабских сочинений, написанных такими авторами, как Гелалдин Абдальхаким, Анбани, Отманекс из Сальха, Бен Габасх, Алькатбани, Абдалла Эльсайяна, Исмаил Сциэенсция, Абдалла Бен Хелед и др. Приводя указанные выдержки на арабском языке, Атанасиус Кирхер дает их переводы на латынь.

Содержание "Египетского Эдипа" показывает, что его автор знал сочинение Манефона Севеннитского "Египтиака":

"Манефон, называемый Севеннитским, разделил нашу историю египетскую или фараоновскую в ее кратчайшем описании на 32 династии или правления; сведения о пятнадцати из которых были вместе с разрушительным потопом из человеческой памяти стерты, что касается остальных семнадцати, то они были из египетских памятников извлечены, так что их можно было верно и аккуратно описать. Из этого описания как Африканус большей частью черпал, так и Евсебиус Памфилус, и Иосефус в "Против Апиона", из него далее и остальные авторы хронологий большей частью заимствовали и Манефона в разное время распространяли, до такой степени по-разному его интерпретируя, что много лишь путаницы внесли касательно династий, так что породили сомнения в добросовестности автора".

Академик В.В. Струве писал в своей работе, посвященной Манефону, о многочисленных описках и путанице в текстах произведений Евсевия Памфила и Юлия Африкана, излагающих фрагменты Манефоновой "Египтиаки". Он считал, что этим "переписчикам Манефона" мало можно доверять. Вышеприведенный отрывок из сочинения Атанасиуса Кирхера свидетельствует о том, что путаница в произведениях "переписчиков Манефона" была известна еще в середине XVII столетия.

Первый том своего произведения "Египетский Эдип" А. Кирхер разделил на пять синтагм, в каждой из которых выделил несколько глав. В начале первой синтагмы он дал краткую характеристику географических условий (хорографиии) Египта (глава I), затем описал деление его территории на номы — nomos (главы II—V). Главу IX А. Кирхер посвятил династиям древнеегипетских властителей. О содержании последней, десятой, главы свидетельствует ее название "De Regibus ?gypti, eorumque successione, & rebus gestis, iuxta Menethonem, Africanum, Eusebium, absque (O властителях Египта в порядке наследования и об их деяниях согласно Манефону, Африкану, Евсевию и другим)". На последних страницах этой главы приводится хронология правлений в Древнем Египте божественных или героических властителей ("Chronologia Rerum Aegypti, Regnum Deorum seu Heroum"), a также фараонов. В основу данной хронологии А. Кирхер положил список Манефона и Библию.

Вторую синтагму первого тома своей книги — "О египетской политике… (De Politica Aegyptiorum…)" — А. Кирхер посвятил политической идеологии древнеегипетского государства. Третью — под названием: "Архитектура (сотворение) или теогония (происхождение) Богов (Architectura seu Theogonia Deorum)" — вопросу происхождения египетских суеверий и идолопоклонничества. В четвертой синтагме он дал краткое сравнительное описание пантеонов богов у древних евреев, халдеев, вавилонян, персов, самаритян, арабов, египтян. В пятой — краткую сравнительную характеристику идолопоклонничества у различных народов Азии, Дальнего Востока и Америки.

Второй и третий том книги "Египетский Эдип" были посвящены древнеегипетским иероглифам. А. Кирхер пытался разгадать их смысл, но потерпел неудачу. Эта неудача стала особенно очевидной в начале XIX века — после того, как были получены первые весомые достижения в деле расшифровки традиционной письменности древних египтян. Через призму этих достижений все вообще научное творчество немецкого ученого-энциклопедиста стало казаться египтологам шарлатанством. В результате даже те из египтологов, кто знал о трудах А. Кирхера в области древнеегипетской культуры, стали пренебрежительно относиться к ним. Традиционная письменность Древнего Египта действительно составляла главный объект научных изысканий А. Кирхера. Но приступая к разгадыванию иероглифов, Кирхер вынужден был углубляться в сферу древнеегипетской истории, в область религиозных верований, идеологии древних египтян. То, что было им написано на данные темы (большая часть всего этого составило содержание первого тома "Египетского Эдипа"), до сих пор представляет — я повторяю — большую ценность для историков Древнего Египта.

При своей жизни Атанасиус Кирхер пользовался огромным уважением в среде европейских интеллектуалов. Одним из ярких свидетельств этому служат письма к нему Г.В. Лейбница (1646— 1716). "В остальном я желаю тебе, о ты, который достоин бессмертия — в той мере, в какой оно выпадает на долю людей, чему счастливым подтверждением служит твое имя, — бессмертия в энергичной, полной юношеских сил старости" — писал знаменитый философ Атанасиусу Кирхеру 16 мая 1670 года.

Спустя два года — в 1672 году — Готфрид Вильгельм Лейбниц напишет французскому королю Людовику XIV записку "Египетский план (Consillium Aegyptiacum)", в которой посоветует Его Величеству для подрыва торгового могущества Нидерландов и закрепления за Францией господствующего положения в Европе завоевать Египет. Идея Лейбница не будет принята французским королем к осуществлению. Но она не пропадет втуне. Через сто двадцать шесть лет эта идея сыграет немаловажную роль в определении одного из главных направлений внешней политики Франции… и в дальнейшем развитии египтологии.